Неточные совпадения
«Что ж? —
пронеслось в уме моем, — оправдаться уж никак нельзя, начать новую жизнь тоже невозможно, а потому — покориться, стать лакеем, собакой, козявкой, доносчиком, настоящим уже доносчиком, а самому потихоньку приготовляться и когда-нибудь — все вдруг взорвать на
воздух, все уничтожить, всех, и виноватых и невиноватых, и тут вдруг все узнают, что это — тот самый, которого назвали вором… а там уж и убить себя».
Вдруг
в тихом вечернем
воздухе пронеслись странные звуки: то были удары
в бубен, и вслед за тем послышалось пение, похожее на стон и плач.
По временам сквозь этот звон и шум окрики журавлей плавно
проносились с далекой высоты и постепенно смолкали, точно тихо тая
в воздухе.
Оба разбойника молчали. Вдруг свистнули над ними крылья, — и бурый коршун упал кувырком к ногам старика.
В то же время кречет Адраган плавно нырнул
в воздухе и
пронесся мимо, не удостоив спуститься на свою жертву.
Над многотысячной толпой точно
пронесся ветер, и бесчисленные шляпы внезапно замелькали
в воздухе. Головы обнажились. Складки знамени рванулись и заплескались среди гробовой тишины печально и глухо. Потом Гомперс начал опять свою речь.
Но
в это время что-то вдруг хлеснуло
в окно резкой струей
воздуха, и мимо, совсем близко, с противоположной стороны,
пронеслась какая-то стена с окнами.
Передонов не ходил
в гимназию и тоже чего-то ждал.
В последние дни он все льнул к Володину. Страшно было выпустить его с глаз, — не навредил бы. Уже с утра, как только проснется, Передонов с тоскою вспоминал Володина: где-то он теперь? что-то он делает? Иногда Володин мерещился ему: облака плыли по небу, как стадо баранов, и между ними бегал Володин с котелком на голове, с блеющим смехом;
в дыме, вылетающем из труб, иногда быстро
проносился он же, уродливо кривляясь и прыгая
в воздухе.
Пепко вдруг замолчал и посмотрел на меня, стиснув зубы.
В воздухе пронеслась одна из тех невысказанных мыслей, которые являются иногда при взаимном молчаливом понимании. Пепко даже смутился и еще раз посмотрел на меня уже с затаенной злобой: он во мне начинал ненавидеть свою собственную ошибку, о которой я только догадывался. Эта маленькая сцена без слов выдавала Пепку головой… Пепко уже раскаивался
в своей откровенности и
в то же время обвинял меня, как главного виновника этой откровенности.
Хотя иногда набежит туча с грозой и сильным вихрем, с частым и крупным дождем, который забьет ваши наплавки под траву,
в шумные брызги и пузыри изрубит гладкую поверхность воды, взмутит ее, если она неглубока, отнесет длинные плетеницы трав туда, где их не бывало, так изменит положение места уженья, что вы сами его не узнаете… но туча
пронеслась, влажная, парная теплота разливается
в воздухе, мгновенно наступает глубокая тишина, все приходит
в порядок: круглые, зеленые лопухи медленно отплывают на свое прежнее место, длинные листья прибрежной травы снова расстилаются широко над водою, и рыба, испуганная на время внезапным возмущением стихий, с новою жадностью бросается на ваши, между тем оправленные, крючки.
Проводив его глазами, Егорушка обнял колени руками и склонил голову… Горячие лучи жгли ему затылок, шею и спину. Заунывная песня то замирала, то опять
проносилась в стоячем, душном
воздухе, ручей монотонно журчал, лошади жевали, а время тянулось бесконечно, точно и оно застыло и остановилось. Казалось, что с утра прошло уже сто лет… Не хотел ли бог, чтобы Егорушка, бричка и лошади замерли
в этом
воздухе и, как холмы, окаменели бы и остались навеки на одном месте?
Через минуту бричка тронулась
в путь. Точно она ехала назад, а не дальше, путники видели то же самое, что и до полудня. Холмы все еще тонули
в лиловой дали, и не было видно их конца; мелькал бурьян, булыжник,
проносились сжатые полосы, и все те же грачи да коршун, солидно взмахивающий крыльями, летали над степью.
Воздух все больше застывал от зноя и тишины, покорная природа цепенела
в молчании… Ни ветра, ни бодрого, свежего звука, ни облачка.
Замолчали… Стая чижей
пронеслась над садом, рассыпав
в воздухе задорно-веселый щебет. И снова зрелую красоту сада обняло торжественное молчание. Ужас все еще не исчезал из глаз Игната…
Надежда Федоровна надела свою соломенную шляпу и бросилась наружу
в море. Она отплыла сажени на четыре и легла на спину. Ей были видны море до горизонта, пароходы, люди на берегу, город, и все это вместе со зноем и прозрачными нежными волнами раздражало ее и шептало ей, что надо жить, жить… Мимо нее быстро, энергически разрезывая волны и
воздух,
пронеслась парусная лодка; мужчина, сидевший у руля, глядел на нее, и ей приятно было, что на нее глядят…
Осенняя беспросветная мгла висела над землей, и что-то тяжелое чувствовалось
в сыром
воздухе, по которому
проносились какие-то серые тени: может быть, это были низкие осенние облака, может быть — создания собственного расстроенного воображения.
Резкий медный звук вдруг
пронесся над Иерусалимом. Он долго заунывно дрожал и колебался
в воздухе, и когда замолк, то долго еще плыли его трепещущие отзвуки.
Пахнёт ли ветерок по влажной земле,
пронесется ли
в воздухе стая галок, — он быстро подымает голову, прислушивается.
Арбузов увидел, как
в воздухе, падая стремглав вниз и крутясь,
пронеслось что-то большое фиолетовое, сверкающее золотыми искрами.
Действительно, туман совершенно рассеялся,
воздух стал прозрачнее и несколько мягче. На севере из-за гребня холмов, покрытых черною массой лесов, слабо мерцая, подымались какие-то белесоватые облака, быстро пробегающие по небу. Казалось, кто-то тихо вздыхал среди глубокой холодной ночи, и клубы пара, вылетавшие из гигантской груди, бесшумно
проносились по небу от края и до края и затем тихо угасали
в глубокой синеве. Это играло слабое северное сияние.
Когда он поравнялся с нами,
в морозном
воздухе пронеслась струйка винного запаха.
Пыль рассеялась. По-прежнему виден дворец и спокойная фигура старого Короля. Толпа затихает. Гулянье продолжается. Вместе с тем
в воздухе проносятся освежительные струи, как будто жар спал. Плавно и медленно выступает из толпы Дочь Зодчего — высокая красавица
в черных тугих шелках. Она останавливается на краю, прямо над скамьей, где сидит убитый тоскою Поэт, — и смотрит на него сверху.
И вместе с волной свежего, крепкого
воздуха, пропитанного запахом преющего навоза, подсыхающей грязи и распускающихся почек,
в окно влетала шальная еще слабосильная муха и
проносился разноголосый шум улицы.
На небе сияют разноцветные плакаты торговых фирм, высоко
в воздухе снуют ярко освещенные летучие корабли, над домами, сотрясая их,
проносятся с грохотом и ревом поезда, по улицам сплошными реками, звеня, рыча и блестя огромными фонарями, несутся трамваи и автомобили; вертящиеся вывески кинематографов слепят глаза, и магазинные витрины льют огненные потоки.
Мелитон плелся к реке и слушал, как позади него мало-помалу замирали звуки свирели. Ему всё еще хотелось жаловаться. Печально поглядывал он по сторонам, и ему становилось невыносимо жаль и небо, и землю, и солнце, и лес, и свою Дамку, а когда самая высокая нотка свирели
пронеслась протяжно
в воздухе и задрожала, как голос плачущего человека, ему стало чрезвычайно горько и обидно на непорядок, который замечался
в природе.
С крыльца махнули
в воздух белым платком. Вслед за этим знаком отчетливо
пронеслась команда: «батальон — пли!» — и залп холостым зарядом грянул.
А на улице то и дело встречались полутемные фигуры гуляющих. Тихий говор и смех как-то таинственно разносятся
в воздухе, словно бы говоря о людском счастье. По временам раздавался мягкий, слегка звякающий по крупному жесткому песку улицы шум копыт, и мимо Володи
проносились с веселым смехом стройные фигуры амазонок-каначек, сидящих по-мужски на маленьких лошадках.
В это время опять над тайгой
пронесся порыв ветра. Лес зароптал, зашумел, когда ветер ударил с другой стороны, потом налетел сзади и оборвался. И тотчас весь
воздух наполнился белесоватой мутью,
в которой потонули соседние сопки, земля и все, что было видно до сих пор. Ветер налетал порывами, и
в промежутках между ними слышно было шуршание снега, большими хлопьями падающего на землю.
Нина сказала правду, что второе полугодие
пронесется быстро, как сон… Недели незаметно мелькали одна за другою…
В институтском
воздухе, кроме запаха подсолнечного масла и сушеных грибов, прибавилось еще еле уловимое дуновение начала весны. Форточки
в дортуарах держались дольше открытыми, а во время уроков чаще и чаще спускались шторы
в защиту от посещения солнышка. Снег таял и принимал серо-желтый цвет. Мы целые дни проводили у окон, еще наглухо закрытых двойными рамами.
Темнело.
В воздухе томило, с юга медленно поднимались тучи. Легкая пыль пробегала по широкой и белой Дворцовой площади, быстро
проносилась коляска, упруго прыгая на шинах. Александра Михайловна перешла Дворцовый мост, Биржевой. По берегу Малой Невы пошли бульвары. Под густою листвою пахло травою и лесом, от каналов тянуло запахом стоячей воды.
В полутьме слышался сдержанный смех, стояли смутные шорохи, чуялись любовь и счастье.
В тихом
воздухе, рассыпаясь по степи,
пронесся звук. Что-то вдали грозно ахнуло, ударилось о камень и побежало по степи, издавая: «тах! тах! тах! тах!». Когда звук замер, старик вопросительно поглядел на равнодушного, неподвижно стоявшего Пантелея.
Среди ореховых и ольховых кустов все пело, стрекотало, жужжало.
В теплом
воздухе стояли веселые рои комаров-толкачиков, майские жуки с серьезным видом кружились вокруг берез, птички
проносились через поляны волнистым, порывистым летом. Вдали повсюду звучали девические песни, — была троица, по деревням водили хороводы.
Кузька вздрогнул и открыл глаза. Он увидел перед собой некрасивое, сморщенное, заплаканное лицо, рядом с ним — другое, старушечье, беззубое, с острым подбородком и горбатым носом, а выше них бездонное небо с бегущими облаками и луной, и вскрикнул от ужаса. Софья тоже вскрикнула; им обоим ответило эхо, и
в душном
воздухе пронеслось беспокойство; застучал по соседству сторож, залаяла собака. Матвей Саввич пробормотал что-то во сне и повернулся на другой бок.
Опять
в воздухе ненадолго
пронесся воющий голос. Дворник сказал...
В одиннадцатом часу Ордынцевы возвращались домой.
В воздухе все чувствовалась та же тревога. Ветер с протяжным свистом
проносился через сады. Телефонные проволоки жалобно гудели. Над головою с востока на запад неподвижно тянулась черная гряда туч. И что-то зловещее было
в ее неподвижности, когда внизу все выло и билось. Горизонт над морем слабо сиял от невзошедшего еще месяца.
По времени свету полагалось больше — это происходило
в последних числах июня, — но перед тем только что
пронеслась сильная гроза, с проливным дождем и ветром, и посеревшие тучи еще не успели рассеяться, точно им было так же трудно и неприятно двигаться
в теплом и сыром
воздухе, как и мне.
Выстрел покатился, и одновременно с ним
в воздухе пронесся какой-то слабый стон, но Дукачу некогда было раздумывать — он побежал, чтибы поскорей затоптать дымящийся пыж, и, наступив на него, остановился
в самом беспокойном изумлении: заяц, до которого Дукач не добежал несколько шагов, продолжал сидеть на своем месте и не трогался.